Высоцкий и «Алиса»: сказка, которой могло не быть

Когда Олег Герасимов начал подбирать команду для новой радиопостановки «Алисы в стране чудес», он почти сразу подумал о своем ученике –– Владимире Высоцком. Идея казалась рискованной — представить известного актера и непризнанного государством барда с детской пластинкой в руках? Сам Высоцкий, как вспоминал Герасимов, поначалу воспринял проект в штыки: «Я не буду… это не мое… я не понимаю, как это делать». Высоцкий был раздражен, капризен, сбивчив в объяснениях — будто внутренне не соглашался на что-то, что шло вразрез с его привычным образом.

Сомнения были не наигранными. Высоцкий в тот момент переживал сложный период — между двумя мирами, между официальным молчанием власти и оглушительной народной любовью, между признанием за рубежом и полулегальным положением дома. С одной стороны, детская радиопьеса могла расширить его аудиторию и давала ему возможность выпустить свои песни в «Мелодии» –– единственной компании в Советском Союзе 1970-х гг., специализирующейся на выпуске грампластинок. С другой стороны, детская наивность сказки вызывала чувство несоответствия, поскольку требовала совершенно иного подхода к жизни.

Но именно в это время в Москву приезжает Марина Влади. Она только что сыграла Алису во французском радиоспектакле и знала, как может звучать эта история — остроумно, метафорично, по-настоящему поэтически. Увидев колебания мужа, она не стала спорить или уговаривать. Вместо этого она прочитала ему целую лекцию о значении Льюиса Кэрролла, о месте «Алисы» в европейской культуре, о глубине и гибкости этой сказки.

Высоцкий не мог не услышать. У Марины Влади был дар убеждать не логикой, а интонацией. Она говорила с ним не как с исполнителем, а как с человеком, способным превратить любое слово в поэзию. С ее подачи «Алиса» перестала быть детской прихотью и стала пространством, в котором возможно все — даже художественный протест, обернутый в форму фантазии. Это был шанс — не спрятаться, а высказаться иначе, в новой форме, но по-прежнему по-своему.

С этого момента работа над песнями пошла иначе. Сомнения все еще возникали — но уже не по поводу смысла. Напротив, теперь Высоцкий боролся с формой, с материалом, с ограничениями жанра. Он вгрызался в текст, искал ритмы, выстраивал свою версию «страны чудес», в которой за детским голосом слышался взрослый смысл. Его песни стали не просто иллюстрацией к сказке — они начали создавать параллельный мир, в котором сказочное соединялось с философским и социальным.

Мне так бы хотелось, хотелось бы мне
Когда-нибудь, как-нибудь выйти из дому —
И вдруг оказаться вверху, в глубине,
Внутри и снаружи, — где всё по-другому!

(Из Песни Алисы)

IT-платформа Famiry — сервис для самостоятельного изучения истории семьи и составления интерактивного родословного древа и биографий родственников по архивам и через поиск совпадений.

СОХРАНЯЙТЕ ИСТОРИЮ СВОЕЙ СЕМЬИ В FAMIRY.RU.

Запись спектакля была завершена. Олег Герасимов собрал блестящий актерский состав, а Высоцкий написал 27 песен, которые, по словам критика Н. Крымовой, стали «собственным путешествием» барда — от детской абсурдной песенки до социальной сатиры. Казалось бы, самое сложное позади. Но главные сражения были впереди.

Состоялось прослушивание худсоветом фирмы «Мелодия», состоявшим из композиторов и поэтов-песенников. Их вердикт был категоричен и уничижителен: «Вы с ума сошли? Мы взрослые ничего не поняли, а они это хотят детям?! Закрыть немедленно!». Проект был на грани срыва. Казалось, пластинка, которая впоследствии станет национальным достоянием, так и не увидит свет.

И тогда на сцену вышла редактор проекта Евгения Лозинская — «удивительный человек», как говорил о ней Герасимов. Она совершила отчаянный поступок: пришла к генеральному директору «Мелодии» –– Борису Владимирскому –– и положила перед ним свое заявление об уходе по собственному желанию. Это был ультиматум, ставка на собственную репутацию. Генеральный директор, ценивший Лозинскую, сдался: «Ну, давай выпустим немножко... 5 тысяч экземпляров! Только не уходи!».

Лозинская, уже не имея официальных рычагов, на свой страх и риск позвонила Высоцкому. Тот, едва сдерживая ярость, действовал молниеносно. Ему удалось буквально за руку поймать в аэропорту улетавшую в Париж поэтессу Беллу Ахмадулину. Итогом этой «безумной ночи» стало появление в новогоднем номере «Литературной газеты» восторженного отзыва Ахмадулиной о пластинке. Печатное слово имело большую силу и благодаря этой статье выход пластинки удалось отстоять.

И не такие странности в Стране чудес случаются!
В ней нет границ, не нужно плыть, бежать или лететь,
Попасть туда не сложно, никому не запрещается,
В ней можно оказаться — стоит только захотеть.

(Из Песни Кэрролла)

Феноменальный успех «Алисы в Стране чудес» был не только статистическим фактом, но и глубоко личным триумфом Высоцкого. Для него, человека с обостренным чувством личной связи, настоящим мерилом успеха были не цифры, а возможность разделить его с самыми близкими. В их семейных архивах сохранились дарственные надписи на конвертах пластинок, превращающие массовый продукт в личные реликвии, в которых отразились все его чувства: отцовская нежность, дружеская теплота и сыновье уважение.

Один из первых альбомов Высоцкий подарил сыну своего друга, Феде Бортнику, с напутствием, звучащим как сжатый кодекс его собственной жизненной философии: «Федя! Будь сильным, умным и добрым и будешь бывать в стране чудес часто!». Это была не просто пожелание удачи; это был завет. «Сильным, умным и добрым» — именно эти качества Высоцкий ценил в людях и всю жизнь воспитывал в себе. А «страна чудес» в его трактовке оказывалась не сказочной локацией, а состоянием души, доступным тому, кто сумел взрастить в себе эти добродетели.

Другую пластинку, «как драгоценную реликвию»,  хранили Инга Окуневская и Виктор Суходрев — старые друзья Высоцкого. Надпись на конверте гласила: «Инге и Виктору, взрослым друзьям моим из детства, с которыми так замечательно мы побыли в стране чудес. 2 января 1977 года». Фраза «замечательно побыли» здесь — не случайная формулировка. Она выражала всю ту радость и счастье творческого единения, которое они испытали, встречая тем вечером 2 января уже наступивший новый год. Это была благодарность не просто слушателям, а друзьям, вместе с которыми он разделил магию музыки и слова в теплой, почти семейной атмосфере.

Но, пожалуй, самым главным и сокровенным был подарок своим собственным детям, Никите и Аркадию. Как вспоминала первая жена Высоцкого Л. Абрамова: «какие-то слова любви он им боялся сказать, не умел, стеснялся». И вот эта готовая сказка стала тем самым посланием, которое он не мог произнести вслух. «Надо было видеть, с каким лицом он пришел подарить детям с автографом вот эту вот красиво оформленную, шикарную, замечательную пластинку». Для Высоцкого «Алиса» стала возможностью открыться самым дорогим людям — и в этом был его главный, нестатистический триумф.

👉 Телеграм-канал Famiry: не пропустите новые статьи — здесь все о генеалогии и изучении семейной истории: @famiry

Эта надпись — мост к человеку, сыгравшему одну из ключевых ролей в судьбе поэта. Боевой офицер, прошедший войну, человек, которым Высоцкий искренне гордился, Алексей Владимирович был не просто дядей. Он был тем, кто по достоинству оценил ранние песни Высоцкого и дал им путевку в жизнь. Именно в его ведомственной кинолаборатории Дома техники Министерства речного флота РСФСР в 1963 году были сделаны первые качественные записи песен Высоцкого, с которых и началось победное шествие его творчества.

Подарив дяде пластинку «для детей», Высоцкий совершал глубоко символический жест. Он возвращал долг признательности человеку, когда-то открывшему для страны его, Высоцкого-взрослого, а теперь получавшему в дар Высоцкого-детского автора. Это был круг творчества, замыкавшийся на самой главной ценности — семье.

Надпись «Дорогому моему и единственному дяде... с глубочайшим уважением к его прошлому и настоящему» — это ключ к одной из самых важных, судьбоносных связей в жизни Высоцкого. За этими словами стоял человек, которым Владимир «искренне гордился».

Семейное древо Владимира Высоцкого в сервисе Famiry

Семейное древо Владимира Высоцкого

Алексей Высоцкий, оставив военную службу, занялся литературой, что создавало между ними еще одну творческую связку. Их последним задуманным совместным проектом была книга дяди «Горсть земли», к которой Владимир должен был написать стихи. Но проекту не довелось свершиться. Дядя ушел из жизни в октябре 1977 года, и его похороны, с семнадцатью орденами на красных подушках, стали для Высоцкого еще одним напоминанием о связи времен, поколений и личной ответственности перед памятью.

Смажь колеса времени
Не для первой премии —
Ему ведь очень больно от тренья!
Обижать не следует время.
Плохо и тоскливо жить без времени.

(Из Песни об обиженном времени)

В итоге, история с «Алисой» оказалась важна не столько как творческая победа, сколько как история человеческих отношений, которые и есть та самая «настоящая магия». И, как пелось в заключительной песне, «не обрывается сказка концом». Для Высоцкого и его близких она продолжилась в подаренных друзьям реликвиях, в семейной памяти, в триумфе поддержанного таланта.

Вот почему важно сохранять память не только о родных по крови, но и обо всех близких людях, кто был рядом, без кого жизнь пошла бы по-другому. Сервис Famiry позволяет добавлять к семейному древу не только родственников, но и коллег, друзей, соседей и даже питомцев. Составляйте не просто схему родства — пишите историю вашей семьи вместе с Famiry.ru.